БОГОСЛОВСКОЕ МНЕНИЕ

[теологумен], частное мнение по догматическому вопросу, существующее наряду с догматами и вероучительными истинами, обладающими авторитетом догматов.

Возможность высказывать Б. м. проистекает из того, что догмат всегда шире любой догматической формулировки. И даже в тех случаях, когда Церковь составляет словесное выражение догматической истины, полностью быть описанной она никогда не может. В словесной формуле раскрываются лишь те существенные стороны догмата, отклонение от к-рых ведет к отпадению от благодатного единства с Церковью. При этом не затрагиваются частные случаи и детали. Об этой принципиальной несводимости догматической истины лишь к той словесной форме, в к-рой она высказана, говорил уже Ориген в III в., различая свидетельства Писания и Предания и тайное учение, оставленное апостолами, чтобы «могли иметь упражнение и показать таким образом плоды своего ума наиболее ревностные и любящие мудрость из числа преемников (апостолов.- К. П.)» (Orig. De princip. I Praef. (3)). Об этом же в XIX в. пишет митр. Макарий (Булгаков): «…как нет догматов, которые были бы совершенно нераскрыты в Церкви (о каждом непременно существует в ней какое-либо ясное учение), так точно нет догматов, раскрытых до малейших подробностей: о каждом (даже о догмате Св. Троицы) всегда можно предложить такие вопросы, на которые ответа не найдем в положительном учении Церкви, и надобно будет ограничиваться только частными мнениями, своими ли или древних знаменитых пастырей Церкви» (Православно-догматическое богословие. 1849. Т. 1. С. 23-24). Следов., принципиальная невозможность исчерпать все содержание догматической истины в словесной формуле предполагает возможность появления Б. м.

Этот процесс происходит в Церкви постоянно. В истории есть множество примеров, когда христ. авторы, богословы, а иногда даже Соборы и Поместные Церкви, побуждаемые еретиками и заблуждающимися или стремящиеся разрешить вопросы, на к-рые нет исчерпывающего и всестороннего ответа в учении Церкви, предлагают формулировки, суждения, системы, раскрывающие и поясняющие те или иные вероучительные истины.

Отличие Б. м. от догмата заключается в том, что «догмат имеет универсальный или всеобщий характер, ставящий его выше преходящих условий места, времени, народности, индивидуальности и проч. Он есть то, что признается всеми (т. е. Вселенской Церковью), а Б. м., отличающееся частичностью и неполнотою истины, узнается именно из отсутствия этого тождества или согласия сознания, оно есть то, что не признается всеми (т. е. Вселенской Церковью) и в отношении к чему существуют даже взаимно исключающие друг друга противоречия и разногласия. Мнения богословские по существу своему суть частные мнения, а догматы - мнения всей Церкви» (Светлов П., прот. Опыт апологетического изложения православно-христианского вероучения. К., 1910. Т. 1. С. 322). Можно говорить о «безусловной истинности догмата и условной истинности и значении богословского мнения» (Там же. С. 321).

Примером Б. м. является, в частности, вопрос о времени творения ангелов (до творения материального мира, в первый день творения (Быт 1. 1) или позже) или о составе человеческой природы (дихотомия или трихотомия). К Б. м. относится то или иное понимание образа Божия в человеке (по этому вопросу см.: Малков П. Ю. Под Главою - Христом. М., 2000. С.115-138). Имеются различные воззрения на представления о телесности ангелов и души человека, а также о понимании рая и ада (как некоего места или особого состояния души). Есть целый ряд и иных Б. м.

Однако и в тех вопросах, относительно к-рых Церковь не посчитала необходимым дать словесную формулировку, богослову вовсе не предоставляется полная, ничем не ограниченная свобода измышления. По выражению свт. Григория Богослова, «любомудрствуй о мире и о мирах, о веществе, о душе, о разумных - добрых и злых природах, о воскресении, суде, мздовоздаянии, Христовых страданиях. Касательно этого и успеть в своих исканиях не бесполезно, и не получить успеха не опасно» (Greg. Nazianz. Or. 27. 10); в греч. оригинале в конце этого выражения стоит καὶ τὸ διαμαρτάνειν ἀκίνδυνον - «ошибиться неопасно». Святитель говорит так, имея в виду, конечно, не вопрос о действительности Воскресения и Страшного Суда, а размышления об образе воскресения и конечного Суда, т. е. вопросы второстепенные с сотериологической т. зр.

Пределами, за к-рые Б. м. выходить не может, является Свящ. Предание. Согласие с ним есть критерий истинности того или иного Б. м. «В свете Полноты познаём мы «отчасти» (ср.: 1 Кор 13. 12.- К. П.), и всегда исходя из Полноты Церковь произносит свое суждение о том, принадлежит ли ее Преданию частичное знание, выраженное в том или ином учении» (Лосский В. Н. Предание и предания // Богословие и Боговидение. М., 2000. С. 536).

Можно говорить о нек-рой иерархии Б. м. в зависимости от того, насколько они удовлетворяют этим 2 названным критериям. Если Б. м. разделяется мн. признанными Церковью святыми,- в таком случае говорят о «consensus patrum», или взаимном согласии отцов по тому или иному вопросу («Ибо этот отец не противоборствует соотцам, так как все они соделались причастными одного Святого Духа» (Ioan. Damasc. De imag. 2. 18). С истиной, принимаемой consensus patrum, безусловно, необходимо считаться каждому члену Церкви. Часто (однако не всегда) такие истины фактически обладают авторитетом догматов, и по отношению к ним не принято говорить о Б. м. (примером такого мнения, принимаемого consensus patrum, является учение о Приснодевстве Богородицы). Собственно о Б. м. речь идет тогда, когда оно высказывается немногими или даже отдельными авторами и при этом не выходит за границы Свящ. Предания. К таким, напр., относятся мнение об одномоментном творении всего Богом (Clem. Alex. Strom. VI; Aug. De Gen. 4. 33), о том, что ангелы не бессмертны по природе (Ioan. Damasc. De fide orth. II 3).

В догматической науке в свое время наблюдалось стремление четко терминологически закрепить различение частного Б. м. и мнения, разделяемого всеми отцами. Попытка ввести в систему догмат - Б. м. промежуточное понятие теологумена, была предпринята в правосл. богословии В. В. Болотовым (см. Болотов В. В. К вопросу о Filioque. СПб., 1914. С. 30). Для него термин «теологумен» практически тождествен мнению, принимаемому consensus patrum, и следов., отличен от частного богословского мнения (Там же. С. 31). В последующих трудах Болотов к этому вопросу не возвращался. Но благодаря его авторитету предложенный им термин получил признание в богословской науке. Уже последующие поколения правосл. исследователей пытались по-своему его осмыслить. Так, напр., если сам Болотов определял учение о Filioque как Б. м. лишь части Церкви, то уже прот. Н. Малиновский называет это учение Зап. Церкви теологуменом. В наст. время часто встречаются высказывания, полностью отождествляющие термин теологумен с понятием частное Б. м. (см., напр.: Троицкий С. В. Христианская философия брака. Клин, 2001. С. 49).

В случае если частное Б. м. в той или иной форме отвергается церковным авторитетом, то оно является ложным. Однако пока отсутствует соборное определение по к.-л. Б. м., Церковь может терпеть различное к нему отношение. В истории есть случаи, когда то или иное частное Б. м., когда-то воспринимавшееся как допустимое, впосл. было признано ошибочным. Так было с нек-рыми субординационалистскими тенденциями христологии сщмч. Иустина Философа или хилиастскими воззрениями, к-рые разделялись в т. ч. и рядом св. отцов II-III вв. Подобное изменение отношения может выражаться и в соборном осуждении. Примером служит ряд осужденных Вселенским V Собором положений учения Оригена. Однако такое явление не может быть расценено как эволюция догматического учения. Церковь всегда безошибочно опознает и оценивает истину и ложь. Отношение же к самому заблуждению, не меняясь в принципе, может ужесточиться в новых обстоятельствах церковной жизни. Если же после того, как Церковь признала то или иное частное Б. м. ложным, оно все же продолжает кем-то высказываться и защищаться, вызывая соблазн у верующих, то Церковь может признать его еретическим и предать анафеме,- так произошло с учением Варлаама Калабрийского о тварном характере Божественных энергий. После длительных дискуссий по этому поводу на К-польских Соборах 1341, 1347, 1351, 1352 и 1368 гг. осуждение ложного учения о тварности Божественных энергий вошло в состав cинодика, провозглашаемого в Неделю Православия.